– Гест.

– Точняк, – подтвердил лайковый в трубку. – Твой, говоришь?… Ладно, ладно, не пыли. Мне по барабану, другой возьму, может, там еще и… Но с тебя причитается… Да ладно, ладно, я так, типа пошутил…

Если бы взгляды могли убивать, Гест уже просыпался бы прахом на пыльный асфальт. Но сказать похожий на представителей целого зоопарка тип ничего не сказал. Махнул своим «гвардейцам», и троица двинулась к припаркованному метрах в десяти черному «Ленд крузеру».

Через несколько шагов лайковый обернулся, повел рукой в сторону оставшегося сзади дома:

– Добро пожаловать! Без базара! – И зашагал прочь, уже не оборачиваясь.

Только глаза сверкнули. Гест поежился, словно не за ним осталось поле битвы, словно прощальный этот взгляд воткнулся в него сквозь прорезь прицела.

– Ну я Петрович, чего бурю подняли, чего надо?

Жэковский слесарь явно маялся похмельем, и ему совершенно не хотелось выяснять, почему в подвале одного из вверенных его попечению домов в последние месяцы развелось настоящее болото.

– Дык, а че хотите, домишко-то древний, трубы гнилые все, канеш, текеть. И будет течь, че я тут…

– Ну вы хоть посмотрите! – умоляюще протянул Гест. – Я заплачу сколько надо. Жильцы говорят, течь совсем недавно стало, меньше года. Да вы же помните, наверное, тут раньше библиотека была… Не в луже ведь она плавала.

– А, точно! Была библиотека! Ладно, погляжу… – Слесарь недовольно скривился. – Тока я эта, без струмента ща…

– Вы, главное, поглядите, определите, какой ремонт нужен, а там уж…

– Ладно, ща.

Из болтающейся на плече брезентовой торбы Петрович добыл металлический массивный фонарь с раструбом на конце, пощелкал кнопкой. За стеклом заплескалась едва видимая лужица жиденького желтого света.

– Опять, блин, батарейки сели! Слышь, мужик, сбегай в палатку какую, батареек купи. Чего я с таким прожектором разгляжу? Где трубы, туда ж от окон не достает. Не, электричество-то там есть, а тока я не самоубийца его включать, когда вся проводка небось мокрая насквозь. Вот таких купи. – Развинтив фонарь, Петрович вывалил на ладонь пару толстых батареек. – И эта… пивка мне возьми, а? – В голосе слесаря прорезались просительные нотки.

Гест вытащил из сумки банку, подал страждущему. Ухмыльнулся мысленно: умный мужчина знает, откуда ждать проблем.

Петрович поглядел на протянутую ему жестянку, на Геста, опять на банку, взял недоверчиво:

– Холодненькое…

Банка опустела быстро, Гест протянул вторую.

– Ну ты даешь, мужик! – Слесарь оживал на глазах. – Уважил. Я не я буду, если не починю тебе этот подвал. Слышь, может, у тебя там, в сумке, и батарейки припасены?

– Лучше. – Гест вручил ожившему слесарю налобник.

– Эт че? – недоверчиво спросил тот.

Расправив прорезиненные ремешки, Валентин натянул конструкцию на голову, приладил, чтоб кубик собственно фонаря встал куда надо, нажал кнопку – свет был мощный, белый, видимый даже сейчас, при солнце.

– Фигасе! Видел я как-то такую штуку… – Петрович надел конструкцию, подвигал. – И руки свободны, а то, бывает, без помощника никак: один светит, другой ковыряется.

И нырнул в подвальные глубины.

Вернулся он неожиданно скоро, угрюмый, недовольный:

– Вы там сами, что ль, ковыряться пытались? Умники! Лезут, лезут, а потом – Петрович, спасай!

Гест принялся оправдываться:

– Да я даже не знаю, где там что…

– А не знаешь, нечего и лезть!

– Да не лазил я никуда! Я этот подвал сам только что увидел.

– Ну… может, и не лазил, – согласился присмиревший вдруг слесарь. – Кто-то из жильцов небось. Хотя тут такой контингент… – Он полез под обхватывавшие голову ремни, почесал макушку. – Как чего, сразу меня давай кликать, зачем бы они сами полезли… Наверное, пацанва развлекалась…

– Так можно починить или как?

– Да можно, можно, не вопрос. Там две муфты свинчены. Не до конца… Вот и хлыщет. Ща все в лучшем виде сделаем, там работы начать да кончить.

– Вы же говорили, что инструмента с собой нет.

– Ну дык это смотря какого. – Слесарь хлопнул по своей торбе, та ответно брякнула. – Не боись, мужик, фигня делов.

С полчаса Гест с Лелей сидели на бордюре, окаймлявшем «карман» возле одного из подвальных окон, и поддразнивали друг друга:

– Плещется там!

– Да ничего не плещется, это тебе мерещится.

– Ничего мне не мерещится, это ты глухарь. Слесарь там плещется. Он, наверное, водяной. Помнишь, в мультике? Я водяной, я водяной, никто не водится со мной!

Они догрызали нашедшийся в Лелиной сумочке бублик, когда «водяной» неожиданно возник рядом:

– Нормально все.

– Как – уже? – изумились они хором.

– Ну да. Дверь я пока замыкать не стал, пусть просохнет там все.

Когда Гест расплатился, щедро, с прицелом на будущее, слесарь, покрутив головой, вдруг предложил:

– Слышь, мужик, не знаю, чего ты там устраивать станешь, но тебе ж небось и уборщицы потребуются?

– Неплохо бы. Но сначала – пара мужичков. Там кладовок понаставили, все надо будет размонтировать и вынести. Потом уж уборщицы.

– Так я скажу там… – Петрович с явным сожалением стащил с головы фонарь, вздохнул, протянул Гесту.

Тот махнул рукой:

– Да забирай! Мне он так, для рыбалки или еще чего в этом роде – для баловства, в общем, а тебе для работы пригодится.

– Ты че, правда? – Дар обрадовал Петровича куда больше, чем полученный только что гонорар. – Во мужики обзавидуются! Ща возьму кого-нить, мы там металлолом-то мигом разнесем. И теткам скажу, чтоб завтра-послезавтра, как просохнет, приходили, так? – Похоже, он опасался, что драгоценную игрушку сейчас отберут. – И вообще, мужик, ежели чего, ты это, сразу вызывай, все сделаем в лучшем виде!

За то время, что Гест не был в любимом «гараже» Якута, здесь почти ничего не изменилось. Разве что возле компьютерного стола теперь висел японский пейзаж: длинная вертикальная полоса с вздымавшейся посередине зеленоватой волной и столбцом иероглифов справа. Изображение, довольно условное, почему-то производило впечатление куда более сильное, чем, к примеру, «Девятый вал» Айвазовского.

Однако Гесту было не до разглядывания произведений искусства:

– И представляешь, Якут, там специально какие-то муфты свинчены были, вот вода и хлестала. Ну то есть сочилась, не хлестала, но сырость как в бане, штукатурка кусками отваливается. Вовремя я туда явился. Слесарь там отличный дядька. Алкаш, конечно, но в рамках. Я ему налобник отдал, так он на меня теперь как на небесного ангела глядит, все трубы наладил, хлам с мужиками повытаскал, за две бутылки на троих, теток каких-то нагнал, чтоб порядок навели. У меня, говорит, теперь твой объект на особом контроле будет.

– Налобник? – Якут задумчиво отставил бокал с виски, взял бутылку минералки, поболтал, глотнул…

– Ну фонарь такой, с ремнями, чтоб на голову надевать. Он светит, а руки свободны.

– Типа как у шахтеров, что ли?

– У шахтеров прямо на касках, а этот сам по себе. Но да, похоже. А слесарю жэковскому такая штука реально жизнь облегчит. Он очень счастливый был…

– Эт ты молодец. Вроде пустяк сделал, а, считай, купил мужика. Дорогая штуковина-то? – Якут почему-то вдруг заинтересовался.

– Да ну! Мне приятель подарил, из Финки приволок. Китайские тоже бывают. Фигня, в общем, фонарик и фонарик, только с ремнями, и лампа светодиодная, а не накаливания, поэтому батареек надолго хватает. Бывают еще и аккумуляторные, их прямо из розетки заряжать можно.

– Чего ж такую пользительную фигню наши кооператоры еще не клепают?

– Может, кто и клепает. Фонарь-то полезный, только кому? Ну, туристы такие берут, рыбаки там… Ночью в лесу удобно.

– Туристы – баловство. Хотя тоже… – Якут явно что-то обдумывал. – А слесари вот…

– Ну, Якут, кто там будет для слесарей стараться!

– Эт хорошо. И ведь не только сантехникам такая штуковина пригодится. Автослесари – в яме-то, а?